Когда Бродский вспоминает о своей юности в Ленинграде, реальные воспоминания растворяются в образе идеального города, отделенного от советской власти и реалий шестидесятых-семидесятых годов.
И этот идеальный город становится для реалиста Бродского единственно существующим.
Покинув СССР в 1972 году, Бродский никогда больше не называл родной город по имени в стихах, хотя черты его просвечивают сквозь очертания других городов, реальных и идеальных.
В 1982 году в интервью голландскому журналисту Иосиф Бродский так вспоминал о родном городе:
"Ленинград формирует твою жизнь, твое сознание в той степени, в какой визуальные аспекты жизни могут иметь на нас влияние..."
Каждый по-своему видит блистательный Санкт-Петербург.
Но можно сказать, что так, как Бродский, еще никто не писал о СПб.
Ни политические, ни временные реалии не имеют никакого значения, ведь перед нами - отражение образа города в типичном для Бродского мозаичном стиле.
Да не будет дано
умереть мне вдали от тебя,
в голубиных горах,
кривоногому мальчику вторя.
Да не будет дано
и тебе, облака торопя,
в темноте увидать
мои слезы и жалкое горе.
Пусть меня отпоет
хор воды и небес, и гранит
пусть обнимет меня,
пусть поглотит,
мой шаг вспоминая,
пусть меня отпоет,
пусть меня, беглеца, осенит
белой ночью твоя
неподвижная слава земная.
Все умолкнет вокруг.
Только черный буксир закричит
посредине реки,
исступленно борясь с темнотою,
и летящая ночь
эту бедную жизнь обручит
с красотою твоей
и с посмертной моей правотою.
И. Бродский,1962
умереть мне вдали от тебя,
в голубиных горах,
кривоногому мальчику вторя.
Да не будет дано
и тебе, облака торопя,
в темноте увидать
мои слезы и жалкое горе.
Пусть меня отпоет
хор воды и небес, и гранит
пусть обнимет меня,
пусть поглотит,
мой шаг вспоминая,
пусть меня отпоет,
пусть меня, беглеца, осенит
белой ночью твоя
неподвижная слава земная.
Все умолкнет вокруг.
Только черный буксир закричит
посредине реки,
исступленно борясь с темнотою,
и летящая ночь
эту бедную жизнь обручит
с красотою твоей
и с посмертной моей правотою.
И. Бродский,1962
Когда по набережной снег
метет, врываясь на Литейный,
спиною к ветру человек
встает у лавки бакалейной.
Тогда приходит новый стих,
ему нет равного по силе.
И нет защитников таких,
чтоб эту точность защитили.
Такая жгучая тоска,
что ей положена по праву
вагона жесткая доска,
опережающая славу.
__И. Бродский___