Со школьных лет мы слушали о трудном и длительном путешествии Чехова на Сахалин.
О его служении в разных частях России в качестве врача. О том, как он строил больницы, дороги, школы, помогал и лечил бесплатно всех нуждающихся. На самом деле, будучи врачом, Чехов давно знал о проблеме с лёгкими и уезжал при первой же возможности в тёплый климат. Правда как многие туристы он иногда ошибался, думая, что в Италии тепло всегда. «Я пишу тебе из Флоренции, где пробуду, вероятно, дня два. Одно скажу, здесь чудесно. Кто в Италии не бывал, тот еще не жил. А в комнате у меня холодище такой, что надел бы шубу, если бы она только была», – написал он супруге.
Чехов, по-видимому, очень полюбил Италию, особенно Венецию, которую посетил три раза за свою короткую жизнь. Маршрут первой поездки 31-го писателя пролегал через Венецию, Болонью, Флоренцию, Рим и Неаполь. Он так же побывал в Помпеях и поднялся на Везувий. О своём восхождении на Чехов оставил следующий отзыв: «Что за мученье взбираться на Везувий! Пепел, горы лавы, застывшие волны расплавленных минералов, кочки и всякая пакость. Делаешь шаг вперед и – полшага назад, подошвам больно, груди тяжело… Идешь, идешь, идешь, а до вершины все еще далеко. Думаешь: не вернуться ли? Но вернуться совестно, на смех поднимут». В письме другу он шутит: «Завтра еду в Неаполь, Пожелайте, чтобы я встретился там с красивой русской дамой, по возможности вдовой или разведенной женой. В путеводителях сказано, что в путешествии по Италии роман непременное условие. Что ж, чёрт с ним, я на всё согласен. Роман, так роман».
Впоследствии Антон Павлович приобрёл дом в Ялте, которая находится на долготе Лигурии.
Кто убил «Чайку»?
Говорят, что именно в Ялте и пришла к Чехову идея пьесы, которая стала символом русского сценического искусства. У писателя гостил художник Исаак Левитан, который просто так подстрелил чайку. Чехов с ужасом созерцал труп красивой птицы, и тут у него возникла мысль о пьесе. Есть ещё одна история – вовсе не в Ялте, а в Тверской области Левитан подстрелил птицу после того, как оказался впутан в любовную историю с хозяйкой поместья и её дочерьми. Жизненный водевиль закончился тем, что художник выстрелил себе в голову, но пуля не задела череп. Перепуганная хозяйка дома уговорила Чехова приехать, чтобы вылечить друга, и тут развернулась поистине чеховская сцена: угрюмый сердцеед ушёл к озеру, там подстрелил несчастную птицу и вернулся в усадьбу с её трупом.
Чехов неоднократно пытался выйти из формата короткого рассказа и написать крупное произведение. В 1887 он написал пьесу «Иванов», которая была несколько раз поставлена. Чехов писал брату: «Успех оказался пёстрым: одни шикали, другие, которых было большинство, шумно аплодировали и вызывали автора, но в общем “Иванова” не поняли…».
Прошло без малого 9 лет, и на сцене Александрийского театра состоялась премьера «Чайки». Реакция была примерно такая же, как во время постановки «Иванова». Но через два года постановку в Московском Художественном театре принимают на ура. «Только что сыграли “Чайку”, успех колоссальный, – пишет Чехову режиссёр-постановщик К. С. Станиславский. – На моё заявление после третьего акта, что автора в театре нет, публика потребовала послать тебе от неё телеграмму. Мы сумасшедшие от счастья. Все тебя крепко целуем». Логотип МХТ с тех пор – та самая чайка.
Ирину Николаевну Аркадину в той постановке сыграла Ольга Книппер, которая вскоре после премьеры стала женой писателя. Она продолжала исполнять ведущие роли в его последующих пьесах «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишнёвый сад».
«А всё-таки ваша пьеса плохая».
Пьеса «Три сестры» была написана по заказу Немировича-Данченко для МХТ. Чехова очень торопили, так как после успеха «Дяди Вани» хотели побыстрее поставить новинку. Автор был неудовлетворён результатом – то переписывал, то забрасывал сочинение. Заканчивал он пьесу в Ницце, изменения вносились вплоть до даты постановки 31 января 1901 года.
Отзывы были ещё более полярными – дни называли пьесу «талантливым и глубоким произведением», другие утверждали, что «чеховский пессимизм достиг своего апогея», а комедийные элементы кажутся «вшитыми белыми нитками». Между тем почти достоверно известно, что Чехов опирался на истории конкретных людей, и в частности офицеров, с которыми он подружился в Воскресенске.