Почти три десятилетия княгиня Екатерина Трубецкая провела в Сибири, почти десятилетие прожила в Иркутске.
Что это была за женщина? Почему она безоглядно последовала за мужем в Сибирь, отринув свою прежнюю светскую роскошную жизнь? Что привнесла первая декабристка в жизнь столицы Восточной Сибири?
Декабристоведы сходятся в одном: Екатерина Ивановна воплотила в себе лучшие черты своих современниц. Родители назвали дочь в честь святой великомученицы Екатерины, что стало неким предзнаменованием ее полной испытаний и преодолений жизни. Но все это было позже. А в детстве и юности Каташе (как звали ее домашние) казалось: судьба уготовила ей только счастье. Родители ее, граф и графиня Лаваль, были одними из богатейших людей Санкт-Петербурга, их окружение составляли лучшие представители высшего общества: дипломаты, политики, поэты и ученые. Богатство родителей позволило Екатерине повидать мир. Она побывала в Вене, Венеции, Неаполе, Риме, Париже… Именно в Париже в 1819 году она встретила свою любовь — князя Сергея Трубецкого, а в 1821 году стала его супругой, княгиней Трубецкой.
Четыре года счастливого супружества провела Екатерина в родительском доме на Английской набережной. Но 14 декабря 1825 года произошло событие на Сенатской площади, которое раз и навсегда изменило многие судьбы, в том числе и судьбу Каташи. Все переменилось в один миг: и вот ее муж уже не князь, не званый гость великосветских салонов, не герой минувшей войны, а государственный преступник, которого ожидает изгнание и каторга.
13 июля 1826 года по приговору Верховного уголовного суда Трубецкой, лишенный дворянского титула, воинского звания и наград, называемый отныне государственным преступником, был осужден на двадцатилетние каторжные работы и последующее пожизненное поселение в Сибири.
Для супругов наступила пора испытаний. Княгиня была готова пройти их вместе с Сергеем Петровичем. Еще когда он ожидал приговора в Петропавловской крепости, она приняла решение разделить его судьбу. Княгиня в те дни молила Бога только об одном: о сохранении его жизни. Екатерину пугало не то, что жизнь мужа отныне никогда не будет прежней, а страшила невозможность быть с ним. Ярким свидетельством тому служат письма ее к мужу. Вот одно из них, датированное 1 января 1826 года: «Нам ожидать светлого счастья нельзя , но не все еще для нас пропало: когда будем мы вместе, будем подкреплять друг друга взаимной любовью . Или ты думаешь, что мне жаль всего, что в свете так ценится? Друг мой, я все сие с радостью отдам за раскаяние твое. Я, право, чувствую, что не могу жить без тебя. Я все готова снести с тобой , не буду жалеть ни о чем, когда буду с тобой вместе. Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать».
И вот «высочайшая милость» (разрешение последовать за супругом на каторгу) получена. Впереди утонченную хрупкую женщину ожидают двадцать пять сибирских лет.
Следом за первой партией из восьмерых закованных в кандалы государственных преступников в далекую и пугающую Сибирь отправилась и княгиня в сопровождении секретаря своего отца, отчаянного швейцарца Шарля Воше. Сам путь в «край слезам и скорби посвященный» стал для Трубецкой испытанием. Французская карета княгини, не выдержав сибирских дорог, сломалась. Пришлось добираться «на перекладных», то есть на чем придется.