1 апреля исполнилось 95 лет со дня рождения Валентина Берестова. Валентин Дмитриевич известен прежде всего как детский поэт. Но, помимо этого он был еще переводчиком, пародистом, исполнителем песен, археологом, литературоведом-пушкинистом, сценаристом…
Иногда после долгого тревожного дня очень хочется снять с полки книжку Берестова и прочитать случайно открывшуюся страницу.
А что ты прочитал из Берестова - не так уж и важно. Это могут быть стихи для малышей. Или его гениальные догадки о детстве Пушкина.
Или вот такой забавный мемуар: "С пригорка по аллее навстречу нам катился какой-то колобок. Приглядевшись, я увидел, что он целиком состоит из руководителей партии и правительства. В голове колобка - Хрущев и Ворошилов..."
Его жизнь, его книги вмещают множество эпох и литературных жанров. Стихи, проза, жизнь Валентина Берестова удивительны и чудесны, вероятно, потому, что главный его талант — любовь.
Будущий детский поэт родился в Калужской области. У него были любящие родители, папа – учитель истории, добрые бабушки и дедушки. Читать он научился в четыре года достаточно необыкновенным способом. Первым буквам мальчика научила слепая прабабушка. Она выписывала газету «Известия» и, не имея возможности читать, просила правнука пересказывать словами карикатуры, которые в газете помещались. «На иных карикатурах, какие я ей рассказывал, — вспоминал Валентин Дмитриевич — средь бурного моря высился гордый утёс с четырьмя буквами по крутому обрыву. «Три одинаковых буквы рядом? — спросила прабабушка. — Не иначе СССР!» Это и было первое слово, прочитанное будущим поэтом.
Поэтические способности обнаружились у маленького Вали очень рано. Первый стихотворный опыт закончился грустно. За дразнилки на одноклассников их автор – 8-летний Берестов был бит. Но это не повлияло на его сочинительство. Просто новые стихи теперь записывались в тетрадь и хранились в тайнике.
 |
 |
Он касался всех тем, что сопровождают рост ребёнка: игры, слёзы, игрушки, забавы – всё мешалось в калейдоскопе предложенных им стихов, овеянных нежным юмором. Поэзия была поучительна – без дидактики. Она была сверкающей: в ней просто и славно раскрывалась природа, играли собаки, пролетали бабочки.
Было и взрослому хорошо войти в словесный, прозрачный пантеон детской поэзии, созданной Берестовым.
…его взрослая поэзия обладала одним из благородных свойств детской: ясностью, сколь бы ни сложны и мучительны не были темы, поднимаемые им:
В своём роду, кого ты ни спроси,
Идя от колыбели в ногу с веком,
Он со времён крещения Руси
Стал первым некрещёным человеком.
Он это чуть не доблестью считал.
Да жаль, что бабок спрашивать не стал.
А к бабушкам он относился строго:
«Вот тёмные какие! Верят в Бога!»
И лишь под старость обнаружил он,
Что тайно был старушками крещён
И что от колыбели был храним
Он ангелом невидимым своим.
Вспоминать Валентина Дмитриевича -
такое же счастье, как читать его стихи
Три истории из жизни Валентина Берестова
Чудак
-Если Валя был чем-то увлечен - чтением, своими мыслями, - он полностью отключался от внешнего мира. Вот одна картинка. Валя идет из школы какой-то странной походкой, он спотыкается, наталкивается на встречных прохожих, волочит свой портфель чуть ли не по земле. Это означает, что он сочиняет стихи.
В таком состоянии Валя не замечал недостатков своего туалета: что пионерский галстук съехал набок, а шнурок на ботинке развязался. Валина мама, Зинаида Федоровна, относилась к странностям своего сына с юмором, могла его пожурить и только, ни в коем случае не ругала.
Вадим Прохоркин, друг детства
Прыжок через папу
- Папа всю жизнь грозился меня отшлепать, но все как-то не получалось, хотя было за что. В письме из экспедиции он вместо приветствия нарисовал мне ремень.
Иногда он говорил: "Вот я тебя сейчас напопаю по шлепе!" Но я точно знала - это все только разговоры. Правда, однажды я чуть-чуть не получила по-настоящему.
Папа всегда по утрам читал всевозможные газеты. Вот лежит он на диване, читает газету, а я почему-то через него прыгаю.
"Маринка, ты ведь упадешь и помнешь мне газету", - мирно предупреждает папа. Я, естественно, не могу угомониться и через несколько минут приземляюсь ему на живот... Газета рвется. Папа вскакивает и смотрит на меня таким страшным взглядом, что я от ужаса бегу в ванную и там запираюсь.
"Маринка, выходи", - просит папа уже через несколько минут.
"Нет, - отзываюсь я, - ты меня бить будешь".
"Да разве я тебя когда-нибудь бил?"
"Нет, не бил, а сейчас точно побьешь".
Он меня еще очень долго уговаривает и клянется, что не тронет, пока я наконец не соглашаюсь покинуть свое убежище.
...Когда папа был рядом, я наслаждалась каждой минутой общения с ним. Кое-кто удивлялся, глядя на нас: все говорят и говорят, а наговориться не могут.
Марина Берестова, дочь
Шоколадная конфета с вишенкой внутри
- Валентину Берестову шоколадные конфеты были не полезны. Не смертельно, конечно, но считалось, что есть их нежелательно, лучше воздержаться.
И те, кто сопровождал Берестова в гости, на выступление или на съемки, старались следить, чтобы шоколад на глаза не попадался.
"Валечка, тебе на это не стоит обращать внимание..." - говорила дрожащим голосом Наталья Ивановна и отодвигала соблазнительную коробку на другой край стола.
Особенно Берестову нравились коробки шоколадных конфет с ликером и с вишенкой внутри. Казалось, что он эту вишенку видел и чувствовал сквозь шоколадную оболочку.
Он всегда там, где находился, что-то рассказывал, читал стихи, пел, смеялся. То есть рот был всегда чем-то занят - словами, звуками, нотами. Так же, как голова его всегда была занята новыми идеями, а сердце музыкой.
И тем не менее всегда оказывалось, что Берестов съел коробку шоколадных конфет с вишенками и с ликером внутри.
Никто никогда не видел или не замечал, как это происходит. Он сам смотрел на пустую открытую коробку удивленно - как это произошло? Как это вообще могло произойти?
Коробки конфет сами подползали под шумок поближе, сами развязывались и распаковывались, бесшумно вылезали из целлофана и с трепетом раскрывались.
Может быть, они чувствовали, что принадлежат поэту и не в их власти было противиться зову судьбы.
Андрей Анпилов, ученик и друг