О главном русском охотничьем писателе — Николае Павловиче Смирнове. Почему? Потому что только он один без остатка посвятил себя теме охоты.
 |
 |
Трудно найти человека, в ком не жило бы чувство Родины. Николай Павлович Смирнов как раз из тех, для кого Родина в высшей степени — дорогой мир. Потому, что с ней связана неповторимая пора жизни в отчем доме: его детство. Он любил родные места той неизбывной сыновней любовью, которая впитывается с молоком матери.
«...Мне хотелось прикоснуться губами к каждому листу придорожной ивы, приложить щёку к стылой и стократ милой земле, послать с журавлями привет какому-то дорогому, далёкому и неведомому другу. Журавлям, летевшим в тёплые края, я не завидовал: мне было хорошо и тепло на моей осенней Родине...» (из рассказа «В чистом поле на просторе»).
Смирнов Николай Павлович (псевдонимы: Библиофил, Сергей Вьюгин) (1898-1978) - советский писатель-прозаик, поэт, критик, родился в г. Плес, Российская империя.
Родился в семье последнего городского головы Плёса, купца Павла Николаевича Смирнова. С 1911 года учился в Кинешемском реальном училище — одновременно с Дмитрием Фурмановым. В это время в местных газетах начали появляться его первые очерки и рассказы; в 1914 году в московской «Газетке для детей и юношества» появились первые стихи.
В 1917 году окончил реальное училище в Кинешме и с 1918 года редактировал уездную газету «Рабочий и крестьянин»; работал в редакции «Рабочего края», входил в редколлегию.
В 1922 году переехал в Москву, работал в газете «Известия».
Постоянные темы прозы Смирнова — природа и охота, пробуждающие чувство прекрасного, излечивающие от душевных ран. «Любовь к природе как образу Родины — одно из проявлений патриотизма»,— считал Смирнов (Золотой Плес. С.145). Лики природы в произведениях Смирнова многообразны. Это и сад, окружавший отчий дом, и парки, овраги, берега Волги в рассказах «Зимняя дорога», «Прялка», «Первопуток» (1922-28). В 1929 появилась его первая книга «Изумруд Севера», в основном составленная из рассказов и бытовых очерков. В начале 1930-х писатель обратился к более свободному жанру, который он назвал «повествованием». Получилась небольшая по объему повесть «Человек и жена» (1933) — о дореволюционной и послереволюционной молодежи, о несостоявшейся любви мужчины из «мира дворянской лирики» и женщины из «мира новых социальных отношений». Г. В. Адамович иронически назвал ее «советской пасторалью», но одобрил «непосредственную свежесть чувства и простоту замысла», «прекрасные описания природы "под Бунина" и даже со ссылками на него» (Адамович Г. В.).
12 декабря 1934 Смирнов был неожиданно арестован за «антисоветскую агитацию» и осужден на 5 лет лагерей и ссылки. После освобождения жил в Александрове, в мае 1941 вернулся в Москву, в августе был призван в армию, где в основном исполнял обязанности писаря. К литературной деятельности вернулся после войны. Реабилитирован и восстановлен в Союзе советских писателей в 1959.
В 1948 стал редактором альманаха «Охотничьи просторы», где выступал как поэт, прозаик, критик.
 |
 |
С 1955 и тоже до конца жизни печатался в журнале «Охота и охотничье хозяйство». В эти годы он создал наиболее совершенные лирические новеллы («Родина», «Первая любовь», «Черная дружба», «Глаза ягуара»). К этому времени относится повествование «Золотой Плес». Оно окончательно закрепило за Н. П. Смирновым славу «писателя-пейзажиста».
 |
 |
Постоянными оставались и православные настроения Смирнова, запечатленные в произведениях, появившихся только в парижской газете «Русские новости», с которой он сотрудничал с 1961 по 1970. Например, рождественские и пасхальные рассказы, новеллы о церковных праздниках («Волшебный календарь», «Морозный вечер», «Русская роза»), там же увидели свет многие рецензии, например, о запрещенной тогда «Лолите» В. В. Набокова (этим отзывом был доволен А. Т. Твардовский). Но газета не печатала стихи, поэтому духовная поэзия Смирнова 1950-70-х пришла к читателю только в последние годы: «Я касаюсь робкими устами / Тонкого иконного стекла — / И душа, пронзенная грехами, / Хоть на миг становится светла»; «Одиноко, в уголке, в приделе, / Всем чужой, измученный тоской, / Я стою, молясь, крестясь несмело / Слабой и дрожащею рукой» (Певец золотого Плеса. С. 143,152).
Эти стихи автобиографичны. Николая Павловича мучил его грех соединения религиозного и атеистического служения. Тоска и одиночество усилились в начале 1970-х после ликвидации газеты «Русские новости» и смерти его многолетних парижских корреспондентов — Г. В. Адамовича, Л. Ф. Зурова, Б. К. Зайцева. Тогда же в официальной литературной политике вновь был сделан упор на «четкие классовые критерии», к которым Смирнов вернуться никак не мог.
В последние годы жизни он писал родным и друзьям о чувстве «странного отъединения и от жизни, и от литературы, и от политики», о «какой-то внутренней растерянности» (Певец золотого Плеса. С. 22, 31). Работал над «повестью-воспоминанием», которая осталась в рукописи. Свои мысли доверял в основном только дневнику. Многие его страницы пронизаны восторженным отношением к Родине, к православным традициям и святыням. Это — прекрасный образец русской дневниковой прозы XX века. С нею, как и с духовной поэзией Смирнова знакомство только начинается. Пока Смирнов занял в истории русской литературы прочное место как своеобразный продолжатель бунинской традиции и как предшественник возрождения лирической прозы в творчестве В. А. Солоухина, Ю. П. Казакова, В. И. Лихоносова.
Биография и публикации автора на сайте издательства охотничьей литературы "Эра"
О писателе Николае Смирнове. «Я жил эти годы на полной воле-волюшке»