12+
А вот это уже и вовсе его личная революция.
Он отстаивал право простого зрителя понимать живопись, а не стоять перед ней «как перед загадкой для избранных».
«Без широкого образования художник легко становится ремесленником»
(Письмо сыну, 1885)
Крамской всю жизнь учился: читал философию, историю, вникал в политику и следил за периодикой, чтобы оставаться в курсе текущих событий его времени. Он требовал того же от учеников, считая образование не украшением, а основой мастерства. Он также придерживался того, что искусство — это труд, а не вдохновенная лёгкость, и труд ежедневный без поблажек
А еще он считал, что «если в картине нет человека, то и искусства нет». Даже пейзаж, по его мнению, должен быть эмоционально точным, психологичным — выражать состояние, а не просто показывать природу в моменте.
Наследие Крамского в русской культуре
Если верить искусствоведам, то Крамской создал модель русского художника-интеллигента. До него художников считали либо академическим «мастером кисти», либо ремесленником, либо декоративный придворный портретистом.
Крамской впервые сформулировал новую социальную роль: художник = совесть общества
Он сделал художника частью интеллигенции, наравне с писателями, публицистами и философами. Сегодня мы воспринимаем это как норму, но тогда объявить художника мыслителем было культурным переворотом
Кроме того, Крамской верил, что художник должен быть честным, образованным, нравственно ответственным, внимательным к человеку и свободным от условностей. То есть он создал то, что сегодня можно назвать русским критическим реализмом.
Иван Крамской не терпел пустоты — ни в искусстве, ни в людях. Считал, что художник обязан быть человеком широкой культуры, ответственности и личной мысли. Он был тем, кого сегодня назвали бы «моральным лидером», но без пафоса и без харизмы ради харизмы.
Его влияние — огромно: он сформировал репинский тип портрета, заложил основу для психологизма Нестерова и Сурикова, и даже изменил Третьяковскую коллекцию — сделав её галереей живых людей, а не «парадных икон». Третьяков доверял Крамскому так же, как Толстому доверяли его редакторы. Многие ключевые покупки галереи были сделаны по совету Крамского.
Его современники вспоминали: Крамской был суров, с ним было трудно, но именно поэтому его уважали. Он был человеком принципа — и этих принципов никогда не менял.
Смерть как жизнь
«Крамской жил, как будто всё время спорил с миром. И его живопись — это продолжение этого спора»— Н. М. Молев, статья «Трагедия русских передвижников».
В 1887 году он писал портрет врача Карла Андреевича Раухфуса. Сделал очередной мазок кистью и вдруг пожаловался на боль и слабость и упал на пол, держа кисть в руке. Умер почти сразу, без предсмертной болезни или длительных страданий. Умер также как и жил — за работой, полностью посвятив себя делу.
Современники говорили, что он буквально «сгорел» от внутренней требовательности. Он спал мало, не берёг себя, переживал чрезмерно. Но было ли так на самом деле, мы никогда не узнаем. Возможно, без этой требовательности и без искусства его жизни была бы еще короче.